Нет, я не трус, но всё-таки порой
Не понимаю, от чего так бьётся сердце...
С промёршей целины хочу взлететь я,
Мне тяжко здесь, я так хочу домой!
Но вновь в пути, и вновь бушует шторм,
Опять потерян, не видать причала,
Я снова начинаю путь сначала,
Без карты, без возврата, без опор.
Нет, я не трус, пускай и не герой!
Так часто сердце рвёт в куски сомненье,
В любви Твоей, в надежде воскресенья,
О Боже, я так одинок порой!
И буря рвёт на части парус мой,
И ураган твердит, что нет спасенья,
Уже не различаю ночь и день я,
Я просто так хочу приплыть домой!
Пока же крепче обхвачу штурвал,
Взгляну на компас, сверюсь с небесами,
О Боже, мы так долго плыли сами!
Забыв следить за тем, Кто нас призвал.
Пусть буря рвёт на части парус мой,
Пусть ураган твердит, что нет спасенья,
И пусть не различаю ночь и день я.
Но я плыву с Тобой, а значит,
Я плыву домой!1w
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Публицистика : Феноменология смеха - 2 - Михаил Пушкарский Надеюсь, что удалось достичь четкости формулировок, психологической ясности и содержательности.
В комментарии хотелось бы поделиться мыслью, которая пришла автору вдогонку, как бонус за энтузиазм.
\\\"Относительно «интеллектуального» юмора, чудачество может быть смешным лишь через инстинкт и эмоцию игрового поведения.
Но… поскольку в человеческом обществе игровое поведение – это признак цивилизации и культуры, это нормальный и необходимый жизненный (психический) тонус человека, то здесь очень важно отметить, что «игра» (эмоция игрового поведения) всегда обуславливает юмористическое восприятие, каким бы интеллектуальным и тонким оно не было. Разве что, чувство (и сам инстинкт игрового поведения) здесь находится под управлением разума, но при любой возможности явить шутку, игровое поведение растормаживается и наполняет чувство настолько, насколько юмористическая ситуация это позволяет. И это одна из главных причин, без которой объяснение юмористического феномена будет по праву оставлять ощущение неполноты.
Более того, можно добавить, что присущее «вольное чудачество» примитивного игрового поведения здесь «интеллектуализируется» в гротескную импровизацию, но также, в адекватном отношении «игры» и «разума». Например, герой одного фильма возвратился с войны и встретился с товарищем. Они, радуясь друг другу, беседуют и шутят.
– Джек! - спрашивает товарищ – ты где потерял ногу?
- Да вот – тот отвечает – утром проснулся, а её уже нет.
В данном диалоге нет умного, тонкого или искрометного юмора. Но он здесь и не обязателен. Здесь атмосфера радости встречи, где главным является духовное переживание и побочно ненавязчивое игровое поведение. А также, нежелание отвечать на данный вопрос культурно парирует его в юморе. И то, что может восприниматься нелепо и абсурдно при серьёзном отношении, будет адекватно (и даже интересно) при игровом (гротеск - это интеллектуальное чудачество)\\\".
